Обольстительная Джойс - Страница 31

Это его вина. Только его, и ничья больше. Джойс, прости меня, Джойс, если сможешь! Не уберег, не остановил, не успел ухватить за руку. Почему судьба столько раз спасала самого Андреа, а для нее не оставила ни одного шанса? Почему он сидит здесь, а она лежит глубоко под землей, бездыханная, бледная, с переломанными костями, в изодранной одежде. Чертовы пирамиды! Андреа до боли сжал голову руками, так, что потемнело в глазах.

— Ты что, Андреа? Что с тобой? — Испуганный голос Амалии зазвенел где-то высоко. — Опусти руки, Андреа, перестань! Мауро, помоги мне, ему опять плохо!

Он сидел там, на камне, у палаток, и ему вспомнилась их первая встреча. Джойс тогда случайно села на фрагмент стены, который отвалился за два дня до ее прибытия. Камень вынесли только потому, что он загораживал проход, сам по себе этот осколок был небольшой ценностью. Но Андреа счел нужным прицепиться к девушке по этому поводу. Теперь он сам сидел на том же камне. Время остановилось, пространство перестало существовать, все начала соединились в нескольких словах: ее больше нет!

Когда Андреа пришел в себя, он уже лежал на земле, а над ним хлопотала Амалия.

— Позовите сюда врача! Скорее врача!

Холодная вода полилась на лицо, стекая за шиворот. Андреа сел, вокруг стали собираться люди. Уоллс помог ему подняться, подоспевшие Мауро и Феликс довели его до палатки и уложили на один из спальников. Дальше мерили давление, щупали пульс, растирали виски, давали нюхать нашатырь. Потом Андреа почувствовал укол в правой ягодице, веки сделались тяжелыми. Амалия заботливо укрыла его одеялом. И вот теперь она снова была рядом.

— Кладите, аккуратнее, он опять не в себе.

Андреа будто проснулся, услышав эти слова.

— Подождите, что это? Зачем? — Он лежал на том самом диване в больничном коридоре, роль подушки выполнял свернутый свитер Феликса. Амалия настойчиво совала нашатырь.

— Вдохни.

Андреа выполнил ее требование. В голове и вправду прояснилось, воспоминания перестали путаться с реальностью.

— Принесите ему кофе, — распорядилась Амалия. — И поесть, наверняка с утра голодный.

Андреа тряхнул головой, прогоняя наваждение, и вознамерился сесть, но чьи-то сильные руки не дали ему этого сделать.

— Те-те-те, куда? — Из-за верхней спинки дивана на Андреа глядел Уоллс. — Подожди, пока совсем придешь в себя. Торопиться некуда. Не хватало еще тебя откачивать. Закрой глаза.

— Арнольд, все хорошо, — возразил Андреа, поднимаясь на локте. — Я в порядке.

— Я вижу. — Уоллс аккуратно повернул его голову в прежнее положение. — Полежи, ради всего святого. Ты и так достаточно напугал нас сегодня.

Убедившись, что ему не верят, Андреа перестал сопротивляться. Какой смысл?

— Что говорят врачи? — Он повернулся на бок, чтобы видеть лицо Амалии.

Она сидела у дивана на корточках.

— Все хорошо, шоковое состояние, множественные ушибы и ссадины, несколько рваных ран: на спине, плече и руке. Но переломов нет. Сильная простуда и застуженные ноги. Через две недели будет бегать. Сейчас ей накладывают шов на спине. Ничего, отделалась легким испугом.

— Я даже не стал пока сообщать в университет, — кивнул Уоллс. — Завтра сама позвонит и расскажет, если посчитает нужным. Мне кажется, домой ехать она не захочет, а настаивать незачем, врачи сказали, ничего серьезного. Пусть решает сама.

— Конечно, она останется. — Амалия ничуть в этом не сомневалась. — У нее после выздоровления будет еще целый месяц. Мы не имеем права лишать ее стажировки из-за пары ушибов.

— Хорошо, пусть сама решает, — согласился Андреа.

Будь его воля, он на пушечный выстрел не подпустил бы Джойс к раскопкам, но принимать такие важные решения за нее было кощунством чистой воды. Хотя Андреа и имел право приказывать в этом случае.

В коридоре раздались гулкие шаги: вернулись Феликс и Мауро.

— Вот кофе и гамбургер. — Мауро протянул Андреа пластиковый стаканчик и бумажный пакет. — Все, что удалось найти. Ночь все-таки.

— Спасибо. — Андреа сел и принялся за еду.

У него действительно с самого утра крошки во рту не было. Теперь же, когда опасность миновала и ушло возбуждение, голод заявил о себе.

Неожиданно двери операционной распахнулись, и Джойс вывезли на каталке. Она лежала на боку, прикрытая простыней, и спала, еще находясь под наркозом. Бледная, с ссадиной на подбородке, с убранными под прозрачную полиэтиленовую шапочку волосами.

— Ее повезли в палату. — Врач подошел к ожидающим, снимая на ходу перчатки. — Если хотите, один человек может остаться с ней до утра.

— Я ос… — начала было Амалия, но Андреа перебил ее.

— Останусь я, как старший и юридически ответственное лицо.

— Куда тебе, ты сам еле на ногах держишься, — возразил Уоллс.

— Нет, останусь я, — отрезал Андреа. — Это моя вина, мне и расхлебывать.

— Андреа, если ты еще раз это скажешь, — напустилась на него Амалия, — я тебя побью. Между прочим, это я уговорила тебя взять Джойс.

Она говорила правду. Действительно, после только-только улаженной истории с полицейским участком Андреа с утра собирался еще хорошенько отчитать Джойс — так, на всякий случай, для профилактики — и в качестве главного наказания не брать ее с собой в пирамиду. Пусть посидит снаружи, подумает о своем поведении. И что ей вчера взбрело в голову? Ведь Амалия так и не сказала, куда и зачем она сорвалась. Вот и пускай теперь коротает время под навесом, заслужила. Но, услышав о таком решении старшего по сектору, Амалия тут же заявила, что это несправедливо. Джойс две недели на стажировке, а в пирамиде ни разу не была. Ну накуролесила, ну натворила дел, однако это совсем не повод принимать столь жесткие меры.